Магдебургское право - Упоминания в других статьях

Высший разряд военнослужилых людей повета образовали бояре и земяне. Боярство было довольно сложным явлением. В состав его входило боярство удельных русских областей, затем особая группа военнослужилых людей, образовавшаяся в среде боярства и соответствовавшая московским «детям боярским», и, наконец, те из простонародья, которых великий и удельные князья переводили с крестьянской на боярскую, то есть военную службу. В. Б. Антонович («Монография», I, 249-50) ставит земян выше бояр, считая последних классом, переходным к мещанству и крестьянству; но М. К. Любавский видит в этих названиях только географическое различие и доказывает, что ко времени статута 1529 г. земяне от бояр первых двух разрядов не отличаются, а в статуте 1529 г. название «боярин» совершенно вытеснено названием «земянин» («обл. деление Л. госуд.», 534—544). Название бояр осталось с тех пор, по-видимому, только за третьим разрядом боярства. Все землевладельцы, обязанные службой, несли её лично с известным числом слуг сообразно размерам имений. С земель, находившихся в общем владении родов, семей или сябров, военная служба отбывалась сообща. Она была обязательна со всякого рода имений: отчин, дедин, прадедин, купленных, пожалованных на разных условиях великим князем. Отчиною называлось имение, перешедшее по наследству от отца к сыну; если наследство шло от деда или прадеда, то называлось дединою, прадединою. Сначала великие князья считали боярские отчины своими и нередко отбирали, жалуя их князьям и панам; боярам оставалось, таким образом, покинуть свои земли или же служить новым панам. Обязанность бояр нести с земли военную службу ограничивала их право собственности на землю: они не могли отчуждать её без разрешения господаря или его урядников; право наследования жены было ограничено, установлен особый порядок наследования сыновей и дочерей; при покупке имений давалось преимущество родственникам перед чужеродцами и т. п. Существовали ещё имения, данные «до воли господарской», иногда они назывались в актах «поместьями». В государстве раздача поместий практиковалась в широких размерах как «до воли господарской», так и «на поживенье» или «у хлебокормленье», до очищения отчины, занятой неприятелем, «до живота» владельца и т. п. Имения, пожалованные во временное пользование, часто подтверждались «в вотчину». От несения военной службы владельцы имений освобождались только особыми привилеями, не исключая женщин и лиц, принимавших имения в «заставу», а потом поступавших в духовное звание. Имения, принадлежавшие исстари духовным учреждениям, были освобождены от службы; но с тех, которые были записаны на церковь мирянами, должна была, по статуту 1529 г., отбываться воинская служба. Мелкими землевладельцами из князей и панов, боярами и земянами предводительствовали особые хоружие. Военная служба отбывалась землевладельцами на свой счет, и только в редких случаях вел. князь давал им «вспоможенье». Наместникам-державцам принадлежала также судебная власть над крестьянами, мещанами, не пользовавшимися магдебургским правом, и затем над всеми вообще землевладельцами повета. Изъятия из этой подсудности допускались только по особым привилегиям для отдельных лиц, которые в таком случае судились самим великим князем. С распространением крепостного права возникло и право вотчинного суда у помещиков; сначала правом этим пользовались только помещики-католики, но с 1457 г. оно было распространено на всех, причём из вотчинного суда были изяты некоторые важнейшие уголовные преступления — поджог, изнасилование и т. п. При разборе дел между лицами, подведомственными разным судам, назначался суд «смесный». Наместники-державцы разбирали как уголовные, так и гражданские дела, и их решения были окончательными; в некоторых только местностях в силу местных привилегий они не приводились в исполнение без указа господаря. К XVI в. стал вырабатываться апелляционный порядок, выражавшийся в подаче жалоб господарю на лиц, оправданных памятниками. Статут 1566 г., установивший апелляцию, только утвердил существовавший уже обычай. Судебная деятельность наместников-державцев уменьшалась нередко в земельных делах практикой третейского суда, а также судов копных. Последние, по мнению М. К. Любавского, были дальнейшим развитием и видоизменением деятельности «вервей» Русской Правды и возникли на почве круговой ответственности местных обществ за своих членов и вытекавшей оттуда власти над ними. Границы копных околиц не совпадали с пределами волостей, а имели самостоятельное происхождение, естественное или искусственное. Копные суды действовали тогда, когда потерпевший созывал окольных жителей искать меж себя преступника; кроме того они решали некоторые гражданские правонарушения между соседями (потравы), и их решения, как особый вид полюбовного разбирательства, были обязательны. Наместники-державцы часто поручали чинить суд в управу своим наместникам и маршалкам, а статут 1529 г. узаконил, чтобы в этом разбирательстве ещё участвовали двое земян по выбору державцев («присяжные земяне»), Кроме этих чиновников, были ещё децкие, посылавшиеся для приведения кого-нибудь в суд или для имущественных взысканий и получавшие за это «децкованье», которым делились с наместниками-державцами; вижи, получавшие «вижовье» за официальное удостоверение различных правонарушений; увязчие, получавшие «увязчее» за ввод во владание; писари и дьяки, заведовавшие письмоводством при наместниках-державцах. Наместники-державцы при отправлении своих должностей получали разные доходы, а самые наместничества рассматривалась как «кормленья». При назначении на должность они, как и другие урядники, платили господарю «челобитье», так что в XV в. назначение на должность получило характер настоящей продажи. Наместничества раздавались «на год», «до воли государевой», но чаще всего «до живота», а нередко переходили с согласия господаря и по наследству. Некоторые поветы не раздавались в управление наместникам-державцам и тивунам, а подчинялись прямо воеводам и старостам, сидевшим в главных городах и владевшим волостями на тех же основаниях, как и наместники-державцы. Они получали свои воеводства и староства пожизненно или до замены их другим урядом. Воеводам и старостам принадлежал общий надзор за урядниками, не исключая в некоторых случаях и наместников-державцев. Они и выводили в поле из поветов ополчение наместников-державцев, князей и панов и т. д.; последние были только органами их. Ратных людей проверял общий начальник войска, гетман, а сбор серебщины с них — подскарбий. Воеводы и старосты были главными в областях; перед ними часто, помимо низших инстанций, вчинялись судебные дела. Юрисдикция их простиралась на всех жителей области; иногда они судили даже наместников-державцев и тивунов, за исключением тех из них, которые были назначены господарем и панами-радой без представления воевод и старост; были и другие изъятия, по личным привилегиям. На суде воевод и старост присутствовали и подавали «раду» местный владыка, а также господарские урядники, проживавшие в главном городе; к ним присоединялись иногда князья, паны, старшие бояре или наместники, но они были в основном пассивными свидтелями суда — теми «светками», «людьми добрыми», на которых можно было ссылаться в случае вторичного возбуждения дела. В землях Волынской, Полоцкой, а также, по-видимому, Витебской, Киевской и Подольской суд производится и на областных сеймах, причём решались по преимуществу такие дела, в которых возникал вопрос о местных обычаях и узаконениях. Областные сеймы были органами самоуправления, действовавшими, главным образом, в XIII—XV в. Они собирались по временам для решения областных дел, издания разных обязательных для местности постановлений и выбора некоторых должностных лиц. Особое положение в административном отношении занимали города, пользовавшиеся магдебургским правом, которое стало переходить в Литву в XIV и XV вв. (Вильна получила магдебургию в 1387 г.) из Польши и имело целью поднять упадающее состояние городов, разоряемых постоянными войнами и злоупотреблениями господарских чиновников. Сущность магдебургского права заключалась в освобождении горожан от некоторых казенных податей и повинностей и от подсудности королевским чиновникам, за исключением важнейших уголовных преступлений. Вместе с магдебургским правом переходил в Литву и письменный феодальный свод законов, «Саксонское зеркало». Чуждое учреждение прививалось в Литве очень туго, должно было выдерживать борьбу с господарскими памятниками и старостами и значительно видоизменялось под влиянием местных условий. Вследствие этого в Литве не выработалось общего типа городского самоуправления. Разнообразие его увеличивалось ещё существованием владельческих городов. Владельцы с согласия вел. князя дают и им магдебургское право, оставляя за собой лично или через урядников право наблюдать за судом, доходами и управлением и тем сводя самоуправление городов к минимуму. «Саксонское зеркало» и подлинное магдебургское уложение были известны в литовских городах не в подлиннике, а в извлечении, сделанном польскими юристами. По магдебургскому праву, в городе существуют две коллегии — радцы и лавники. Первые под председательством бурмистров ведают полицию, надзор за городскими имуществами и торговлей, а также суд по гражданским делам; лавники в числе 12 образуют род присяжных, которые под председательством войта решают уголовные дела. В Литве этот порядок постоянно нарушался: число радцев и лавников видоизменяется, в обеих коллегиях председательствует войт; иногда они сливаются в одно учреждение — магистрат. Образуется, затем, третье учреждение, «совет сорока (в некоторых городах — „тридцати“) мужей», состоящий из выборных от цехов для контроля над городским хозяйством. Путаница увеличивалась частыми спорами этих учреждений и чиновников о пределах власти. В 1468 г. Казимиром после совета с литовскими князьями, панами-радою и всем поспольством был издан «Судебник», который представляет собой главным образом свод наказаний за татьбу в разных её видах. Преобладает ещё частноправовой взгляд на преступление как на ущерб, причиненный отдельной личности, но видны уже и признаки возникающего государственного взгляда (вор ни под каким видом не может быть освобожден от наказания, к которому приговорен). Наказания, установляемые в «Судебнике», суровы; виселица употребляется довольно часто. Первый систематический свод писанных законов, составленный в 1529 года, носит название первого, или старого, Литовского статута.

Первоначально на месте Мотоля находилась деревня Прохов, которая была спалена монголо-татарами. Первое письменное упоминание деревни относится к 1422 г., которое найдено в актах Литовской метрики. До начала XVI века Мотоль входил в состав Пинского княжества, которое входило в состав Трокского воеводства. В 1520 г. пинский князь Фёдор Ярославич передал деревню Успенской Лещинской церкве. После смерти князя Мотоль переходит к польскому королю Сигизмунду I Старому, который затем передаёт его своей жене Боне Сфорца. Королева несколько раз была в местечке и в 1555 г. Мотоль получает магдебургское право, а жители получают привилегии. В 1706 г. в деревню вошёл отряд шведов, которые спалили местечко и убили большинство населения. 28 ноября 1746 г. польский король Август III подтверждает привилегии местечка. В 1795 г. деревня входит в состав Слонимской, затем Литовской, а с 1801 г. Гроденской губернии Российской империи. В 1812 г. местечко было опустошено французскими войсками. В 1841 г. произошёл конфликт жителей Мотоля с помещиком соседней деревни Заозерье Анихимовским. Летом 1864 г. пожаром было уничтожено половина местечка, властями были выделены деньги на востонавление, но пошли они на строительство Спасо-Преображенской церкви.

Основан в 1441 году. Магдебургское право с 1583 года. Статус пгт с 1960 года.

Город был основан в 1032 году киевским князем Ярославом Мудрым и назывался Юрьев (от православного имени Ярослава Мудрого — Юрий, данного ему при крещении). В 1240 году, во время монголо-татарского нашествия был уничтожен, от города осталась только руины церкви, около которой снова возродился город. С 1363 в составе Великого Княжества Литовского, с 1569 город перешёл к Польше. В 1651 здесь был подписан договор между Польшей и восставшими украинскими казаками под предводительством Богдана Хмельницкого. В конце XVI века город получил магдебургское право.

Последующую судьбу Мостков кардинально изменил их владелец — польский король Сигизмунд Август, который 23 июля 1549 года подписал привилегию, согласно которой селу предоставили статус города с одновременным введением магдебурского права. Из благодарности жители решили назвать город Августов — в честь короля, который назначил первым его старостой Андрея Рокицкого. Чтобы как можно быстрее наполнить городскую казну, магистрату предоставили три лана поля, баню, солодовню, пивоваренный завод и ремесленную лавку. Кроме этого, в городскую казну поступал весь выторг от продажи водки, а также каждая третья мера муки от мельницы. В городе ввели еженедельные торги — в среду, и две годовых ярмарки — на праздники Божьего Тела и Всех Святых. Старосте предоставляли право брать чинш от лав мясников, а в дни торгов — от всех других товаров. Мещан нового города освободили от всех феодальных налогов и повинностей, а также от работ возле замка. Обязательными оставались лишь работы по ремонту дорог и мельниц (одна из них была в городе, другая — в селе Воля Дворецкая, но принадлежал городу). Для оживления торговли король позволил поселяться в Августове евреям — на таких же правах, что и в Белзе.