На седьмомъ в ѣ ц ѣ
Трояни връже Всеславъ жребій о д ѣ вицю себ ѣ любу. Тъй клюками подпръся окони, и скочи къ граду Кыеву, и дотчеся стружіемъ злата стола кіевскаго. Скочи отъ нихъ лютымъ зв ѣ ремъ въ плъночи изъ
БЂлаграда, об ѣ сися син ѣ мьгл ѣ , утръ же воззни стрикусы, отвори врата
Новуграду, разшибе славу Ярославу, скочи влъкомъ до
Немиги съ Дудутокъ.
На Немиз ѣ снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоц ѣ животъ кладутъ, в ѣ ютъ душу отъ т ѣ ла. Немиз ѣ кровави брез ѣ не бологомъ бяхуть пос ѣ яни, пос ѣ яни костьми рускихъ сыновъ.
Всеславъ князь людемъ судяше, княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше: изъ Кыева дорискаше до куръ
Тмутороканя, великому
Хръсови влъкомъ путь прерыскаше. Тому въ
Полотск ѣ позвониша заутренюю рано у святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ
Кыев ѣ звонъ слыша. Аще и в ѣ ща душа въ друз ѣ т ѣ л ѣ , нъ часто б ѣ ды страдаше. Тому в ѣ щей
Боянъ и пръвое прип ѣ вку, смысленый, рече: «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда Божіа не минути!