Обновленцы - Упоминания в других статьях

С 1918 года — священник в селе Тютчево близ города Лебедянь Тамбовской губернии. Несколько раз кратковременно арестовывался, в том числе в 1924 году. От него требовали снять сан, предлагая хорошую работу и квартиру но он каждый раз отвечал отказом: «Того, чего вы от меня добиваетесь, — этого вы никогда не добьётесь. Уж я такой человек: во что верую — тому никогда не изменю, так что напрасны все ваши усилия». В 1922—1923 годах активно выступал против обновленческого движения.

Негативно относился к обновленческому движению, официально признанному в 1922 году властями как Православная Российская Церковь. Вместе с другим викарием — епископом Алексием (Симанским) — стоял во главе «Петроградской автокефалии», которая занимала позицию неприсоединения: не подчинялась ни обновленческому Высшему Церковному Управлению митрополита Антонина, ни находившемуся тогда под домашним арестом «контрреволюционному» Патриарху Тихону. После ареста епископа Алексия (Симанского), с октября 1922 года по февраль 1923 года возглавлял «Петроградскую автокефалию».

Храм построен на месте более древнего деревянного храма Св. Иоанна Милостивого (1773) в 1824 году по проекту архитектора А. Г. Григорьева. В годы Советской власти храм не закрывался. В 1922 году властями было изъято более 18 пудов золотых и серебряных украшений и утвари. С 1925 по 1944 годы церковь находилась в руках обновленцев.

В сентябре 1943 года произошло окончательное изменение политики в отношении православных: было дозволено избрать Патриарха, Патриархии было оказано организационно-материльное содействие; структуры «обновленцев» в 1944 году были свёрнуты («самоликвидировались»); создавался специальный государственный орган по связям правительства с РПЦ — Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР (впоследствии слит с Советом по делам религий).

Настоятелем в то время был отец Досифей (Степанов). Он взаимодействовал с представителями «Живой Церкви», которые признавались государственными властями РСФСР. Причины этих поступков он изложил так: Систематически мне и причту заявлялось, что храм не нужен и его надлежит закрыть для упразднения всякой памяти о лицах и временах, с ним исторически связанных. Вместе с этим настойчиво выдвигались другие требования – устроить в храме клуб для железнодорожников, основать здесь комячейку, открыть даже кинематограф… Я нашёл выход из жгучего затруднения в том, что условно примкнул к живоцерковникам, у которых мы нашли хоть некоторою помощь в нужде и защиту в критическом положении… Это личное унижение спасло Святой Храм, сохранило его для верующих… Прошу судить меня, но судом кротким и любвеобильным