Ага Мирек - Упоминания в других статьях

Слово «мир» в имени этого художника представляет собой сокращение от «эмир» (глава). Поскольку Мир Мансур Мусаввир был сейидом, то есть прямым потомком пророка Мухаммеда, то это слово являлось обозначением его особого статуса; «мусаввир» же означает «художник». Персидский автор «Трактата о каллиграфах и художниках» (1544г) Дуст Мухаммад сообщает, что Мир Мусаввир и Ага Мирек были двумя несравненными сейидами, находившимися на службе в шахской китабхане Тахмаспа I (1514-1576), которые расписали стены дворца его брата, Сама Мирзы, и участвовали в иллюстрировании, заказанных Тахмаспом «Шахнаме» Фирдоуси, и «Хамсе» Низами. Автор превозносит художника и привычно сравнивает с Мани, утверждая, что тот бы выбросил кисть, при виде произведений Мир Мусаввира. О ранних годах мастера ничего не известно. Известно, что Мир Мусаввир был учеником Бехзада, и современником Султан Мухаммеда. Перебравшись из родного Бадахшана в сефевидскую столицу Тебриз, художник попал в шахскую мастерскую, и вскоре стал не просто наиболее часто привлекаемым к иллюстрированию манускриптов художником, но и одним из самых уважаемых. Почтение, которое вызывало его происхождение, давало возможность Мир Мусаввиру занимать несколько особое положение, позволявшее наставлять новое поколение художников, к которому относился, в частности, его сын Мир Сеид Али. Однако исторические источники сообщают, что его наставления были скорее отеческими, чем творческими: хронист Кази Ахмед в своем «Трактате о каллиграфах и художниках» пишет «… его сын, Мир Сеид Али, который в отношении талантливости был лучше отца, поспешил в Индию». Вообще, история с Индией наиболее известная страница из всей биографии художника. В 1544 году могольский император Хумаюн (1530-1556), власть которого в оставленном ему Бабуром в наследство Хиндустане была непрочной, лишившись трона, нашел убежище при дворе шаха Тахмаспа. Но вначале он в течение месяца осматривал Герат. Его покорили культурные традиции Тимуридов в их наиболее утонченной форме. По приезде в Тебриз, где гостил у шаха Тахмаспа, Хумаюн познакомился с художниками Мир Мусаввиром и Абд ас Самадом, которых пригласил к себе, «если вернет свой трон». Шах Тахмасп, в то время сильно охладевший к живописи и каллиграфии, отнесся к возможному отъезду своих лучших художников с полным равнодушием. Правда, вместо Мир Мусаввира к Хумаюну поехал его сын Мир Сеид Али, что вызвало среди исследователей ироничные отзывы о пронырливости сына, обставившего своего отца. Некоторые источники сообщают, что Мир Мусаввир всё-таки тоже уехал в Индию, но сделал это позже, и в дальнейшем вместе с сыном основал при могольском дворе мастерскую, создававшую произведения в персидском стиле. По всей вероятности Мир Мусаввир жил в Индии при дворе моголов до самой смерти.

Мир Сеид Али родился в семье известного художника Мир Мусаввира, и принадлежал к сейидам, то есть к прямым потомкам пророка Мухаммеда. Историк-хронист Кази Ахмед сообщает, что сын был талантливее своего отца, однако влияние Мир Мусаввира всё же сказывалось на творчестве сына. Начало творческого пути художника пришлось на то благословенное время, когда художественными делами в персидском государстве заправлял прославленный Бехзад (ум. в 1535-6г.). Современные исследователи предполагают, что уже в юном возрасте Мир Сеид Али принял участие в иллюстрировании знаменитого списка «Шахнаме», создававшегося в 1525-35 годах для шаха Тахмаспа I (1514-1576). Рукопись была в свое время расшита, и отдельные листы из нее разошлись по разным музеям и коллекциям. Руке Сеида Али в ней приписываются две миниатюры, а также участие в совместных работах с Султаном Мухаммедом и Ага Миреком. Следующим этапом было его участие в создании иллюстраций для не менее прославленного манускрипта «Хамсе» Низами, создававшегося лучшими художниками шахской китабхане в 1539-43 годах по заказу шаха Тахмаспа (Британская библиотека, Лондон). Из 14 миниатюр его кисти приписывают четыре, и среди них «Лейла и Меджнун», на которой стоит подпись художника. К этому периоду, 1540-м годам, принадлежат еще два замечательных произведения мастера: рисунок с изображением изящного юноши, держащего раскрытое письмо (Галерея Фрир, Вашингтон; ряд исследователей полагает, что есть веские основания считать эту работу автопортретом художника), и диптих (двойной фронтиспис) к «Хамсе» Низами, на одном листе которого «Стойбище кочевников», на другом - «Вечерняя жизнь дворца» (оба хранятся в Кембридже, Музей Саклера). Вероятно, успешная карьера Мир Сеида Али при дворе шаха Тахмаспа продолжалась бы и далее, если бы в его жизни не произошли решительные перемены. С 1540-х годов шах Тахмасп I становился все более религиозным, к 1550-м годам его религиозность переросла в отторжение светских проявлений в окружающей жизни. Он потерял прежний интерес к книжной миниатюре, и в конце концов издал указ о запрете светских изображений на всей территории персидского царства. Художники его китабхане в этот период разъехались кто куда, большая часть нашла прибежище при дворе племянника шаха Тахмаспа, Султана Ибрагима Мирзы. Тем временем могольский император Хумаюн после неудачных сражений с Шер Шахом потерял свой трон, и в 1543 году прибыл в Персию, где шах Тахмасп оказал ему теплый прием и высочайшее покровительство. Последовали бесчисленные пиры, на которых Тахмасп уговаривал суннита Хумаюна перейти в шиитскую веру. Пока Хумаюн гостил в Тебризе, он познакомился с художниками шахской китабхане, был очарован их произведениями, и двух из них пригласил на службу к себе, желая создать библиотеку-мастерскую подобную тебризской. Этими художниками были Абд ас Самад и Мир Мусаввир. Однако в силу каких-то причин вместо Мир Мусаввира на службу к Хумаюну поехал его сын Мир Сеид Али. Эти два художника - Мир Сеид Али и Абд ас Самад - стали основателями еще одной, но вполне самостоятельной, ветви персидской живописи – могольской живописной школы. Хумаюн не сразу отвоевал свои владения в Индостане. Пока велись многолетние сражения, его двор пребывал в Кабуле. Мир Сеид Али прибыл туда в 1549 году, жил и творил там до тех пор, пока летом 1555 года армия Хумаюна не одолела в сражении превосходящие войска Сикандар-шаха. Ворота Дели были открыты, и Хумаюн вернул отцовский трон. К кабульскому периоду жизни художника сегодня относят очень мало произведений, и среди них «Портрет молодого писца» (ок.1550г, Лос Анджелес, Музей Округа). Мир Сеид Али считается мастером портретного жанра, однако персидские портреты носили в большой мере условный и идеализированный характер, чем значительно отличались от могольского портрета, который был гораздо более натуралистичен. Тем не менее, «Портрет молодого писца» принадлежит к лучшим персидским портретным миниатюрам. Император Хумаюн недолго наслаждался жизнью в Дели: через полгода после воцарения в своей исконной столице император погиб в результате несчастного случая. По иронии судьбы он упал с лестницы своей китабхане, и через три дня, 24 января 1556 года, скончался. Ему наследовал Акбар I, который был еще более страстным любителем книжной миниатюры, чем его отец. Мир Сеид Али вместе с Абд ас Самадом с детства обучал будущего падишаха искусству рисования, и между ними установились теплые отношения. Сеид Али возглавлял императорскую китабхане, и под его руководством начал осуществляться один из самых претенциозных книжных проектов в мировой истории – «Хамзанаме» (История Амира Хамзы, дяди пророка Мухаммеда). Заказ, который выполнялся с 1562 по 1577 год, был сделан императором Акбаром, и будучи начат под руководством Мир Сеида Али, был завершен под началом Абд ас Самада. Книга была разделена на четырнадцать томов, каждый из которых содержал сто иллюстраций; в сумме – 1400 миниатюр. До наших дней дошло около 140 миниатюр этого произведения, которые раскиданы по разным музеям и коллекциям мира.

К 1510-м годам Султан Мухаммед становится ведущим художником шахской мастерской. Мусульманские историки искусства сообщают, что он, кроме работы в шахской китабхане, занимался обучением шаха Тахмаспа секретам художественного мастерства. Однако, его творчество не ограничивалось исключительно миниатюрой. Известно, что он был дизайнером фаянса, а также совместно со своим сыном создавал эскизы рисунков для знаменитых персидских ковров со сценами охоты. Кроме того, Султан Мухаммед занимался ювелирным делом; согласно историческим свидетельствам, им были созданы удивительные часы со шкатулкой, из которой каждый час появлялась женская фигурка и ударяла в гонг. Эти часы стояли в библиотеке Алишера Навои. Историки также отмечают энциклопедический склад ума этого мастера, а также его способность отметить острую мысль своего собеседника. thumb| Султан Мухаммед. Двор Каюмарса. Миниатюра, 1525-35 гг. «Шахнаме» фирдоуси. Женева, собр. Садруддина Ага-хана. Вершиной творчества Султана Мухаммеда является участие в грандиозном проекте шаха Тахмаспа — большом манускрипте «Шахнаме» Фирдоуси, исполнение которого длилось несколько лет, примерные даты — с 1525 по 1535 год. В книге было 742 страницы размером 47 х 31,8 см, множество иллюминаций, и 258 больших миниатюр. В проекте принимали участие все ведущие художники шахской китабхане — Ага Мирек, Мир Мусаввир, Мир Сеид Али, Музаффар Али, Мирза Али, Султан Мухаммед. Еще при жизни художника несомненным шедевром среди иллюстраций этой рукописи считалась миниатюра «Двор Каюмарса». Дуст Мухаммад в своем трактате от 1544 года оставил о ней восторженные отзывы. Эту работу считают кульминацией «туркменского» стиля в искусстве сефевидов. На миниатюре изображен легендарный «вселенной властелин», первый персидский царь Каюмарс, восседающий в горной выси, одетый в леопардовую шкуру:«Себя и всех людей, для новых дел,
Он шкурами звериными одел.
Довольство он людскому дал жилищу —
Людей он научил готовить пищу» Справа от Каюмарса художник изобразил его сына, будущего царя Сиямака, слева — его внука, будущего царя Хушанга. Художник буквально упивается жизнью и природой, изображая драгоценные камни скал, пышную зелень, китайские облака «чи» на золотом фоне, драматически изогнутые деревья, зверей и людей. В миниатюре видна попытка передать глубину пространства в манере, присущей китайской пейзажной живописи. thumb|left|Султан Мухаммед. Мирадж пророка Мухаммеда. Миниатюра, 1539-43 гг. «Хамсе» Низами. Лондон, Британская библиотека. Другим, не столь впечатляющим, как грандиозное «Шахнаме» Тахмаспа, было создание в 1539-43 годах манускрипта «Хамсе» Низами (Лондон, Британская библиотека), в котором Султан Мухаммед принял участие. В проекте вновь участвовали многие лучшие художники шахской китабхане, но было создано всего 14 миниатюр. Кисти Султана Мухаммеда приписывается, пожалуй, самая замечательная из них — «Мирадж пророка Мухаммеда». Легкость и мастерство, с которыми изображены ангелы в разнообразных позах и ракурсах, поражают. В миниатюре видно сильное влияние китайской живописи — развевающиеся ленты, и типично китайские облака, временами похожие на летящих драконов. Лица ангелов в верхней левой части были переписаны в 1675 году художником Мухаммадом Заманом. Кроме миниатюр Султан Мухаммед создал множество портретов на отдельных листах — жанр, всё более входивший в моду в XVI веке. Характерным примером такой живописи можно назвать лист «Принц, читающий книгу» из Российской Национальной библиотеки, Санкт Петербург, который датируется 1540-ми годами.

Новое возвышение персидского государства, и новый подъем персидской культуры связаны с воцарением династии Сефевидов (1501—1736). Основатель династии шах Исмаил I возводил свою родословную к шейху Сефи ад-Дину, основателю суфийского ордена в Ардебиле, ставшего к середине XV века богатым и влиятельным. Военные походы Исмаила были победоносными: c 1501 по 1508 год он разгромил туркменов Ак-Коюнлу, захватив все их владения, а также отвоевал западную Персию, и часть восточной Анатолии. Затем он одолел ненавистного Шейбани-хана. Но далее он совершил ошибку, поддержав восстание кызылбашей (1512 г.) против турецкого султана Баязида. Сын и наследник Баязида, Селим I, расправился с восстанием, и наказал сефевидов — с большой и хорошо вооруженной армией он вторгся в Азербайджан, и в 1514 году в битве на Чалдыранской равнине под Тебризом разгромил армию Исмаила, продемонстрировав полное техническое превосходство: турки, в отличие от персов, были оснащены огнестрельным оружием. Османы разграбили Тебриз, и увезли часть художников, а до того непобедимый Исмаил более никогда не участвовал в сражениях, хотя и продолжал поддерживать кызылбашей. С именем Исмаила I связывают процветание в персидской живописи так называемого «туркменского стиля», который отличали пышность фантастической природы и перенасыщенность миниатюр разными деталями. Лучший представитель этой манеры, художник Султан Мухаммед, совершенствовал свое искусство именно при шахе Исмаиле. Господствовавший стиль можно видеть в трех лучших манускриптах периода правления шаха Исмаила I — это «Хамсе» Низами, который был начат ещё во времена Байсонкура, но затем, побывав в собственности нескольких туркменских принцев, попал в руки одного из эмиров Исмаила, Наджм ад-Дина Масуда Заргара Рашти, который заказал к нему несколько миниатюр (1504-5гг); «Дастан-и Джамал у Джалал» (История Джамала и Джалал) Мухаммада Асафи, переписка текста которого была завершена в 1502-3 гг. в Герате, а 35 миниатюр добавлены с 1503 по 1505 год (но ни одной в гератском, бехзадовском стиле); и «Шахнаме» Фирдоуси, переписанное для шаха Исмаила, от которого известны только 4 миниатюры, причем три из них утеряны, а четвёртая, «Спящий Рустам», хранится ныне Британском музее, и приписывается Султану Мухаммеду. Настоящий расцвет живописи наступил во время правления наследника Исмаила, шаха Тахмаспа I, который был неравнодушен к искусству: он сам занимался каллиграфией и рисунком. Свое детство Тахмасп провел в Герате, но после скоропостижной смерти отца, был провозглашен шахом в возрасте ок.10 лет, и переехал в Тебриз. Вслед за ним туда уехали многие художники из гератской китабхане. Таким образом, в Тебризе произошло смешение гератского, «бехзадовского» стиля, особенностью которого была гармоничность и композиционная уравновешенность, с «туркменским» стилем тебризской живописной школы, склонной к пышности и чрезмерному украшательству. Тахмасп I не жалел денег на китабхане, и под его покровительством там собралось созвездие превосходных мастеров — Султан Мухаммед, Ага Мирек, Мир Сеид Али, Абд Ас Самад, Мир Мусаввир, Мирза Али и другие. К этому надо добавить то, что первые годы его правления художественными делами в государстве руководил прославленный Бехзад. Самым грандиозным книжным проектом было создание манускрипта «Шахнаме» в 1525-35 годах по заказу Тахмаспа. В книге было 742 крупноформатных страницы, 258 миниатюр во весь лист, и множество иллюминаций. Над нею работали все лучшие художники шахской китабхане. По своей грандиозности её можно сравнить только с «Шахнаме» времен ильханов, в иные века ничего подобного не создавалось. Миниатюры этой книги разнообразны по стилю; в них есть работы чисто тебризские по манере, есть чисто гератские, а есть смешанные. Следующий проект, рукопись «Хамсе» Низами, остался незавершенным (оставленные для миниатюр места в тексте были в 1675 году заполнены художником Мухаммадом Заманом), в нём было выполнено лишь 14 миниатюр, и все они представляют собой изысканные модификации миниатюр предшествовавшего «Шахнаме». В проекте были задействованы лучшие художники мастерской, включая Султана Мухаммеда. Кроме коллективных произведений — иллюстрированных манускриптов, художники в это время создавали множество произведений на отдельных листах. Как правило, это были портреты придворных, или идеализированные изображения принцев со слугами. К середине 1540х годов шах Тахмасп по каким-то причинам потерял интерес к живописи и каллиграфии. В это время могольский император-неудачник Хумаюн нашёл убежище при его дворе в Тебризе, и был очарован художниками местной китабхане. При отбытии в 1544 г. в Дели он пригласил в свою свиту Мир Мусаввира, Мир Сеида Али, и Абд ас Самада которые уехали с ним, и положили начало замечательной могольской живописной школе. Десятью годами раньше шах Тахмасп вряд ли расстался бы с ними так легко. Правление Тахмаспа было далеко не спокойным. С 1524 по 1537 год его армии пришлось отразить несколько узбекских нашествий. В 1535 году османы отняли у сефевидов Месопотамию и Багдад. Тахмаспу приходилось прибегать к тактике выжженной земли, чтобы останавливать продвижение турок-османов на восток: благодаря этому османы лишались корма, и их нашествия захлебывались. В 1554 году Тахмасп отразил ещё одно османское нападение, и когда в 1555 году ему удалось подписать с османами мирный Амасийский договор, его благодарность Аллаху не знала предела. Возможно, поэтому в 1556 году Тахмасп издал «Эдикт искреннего раскаяния», в котором объявил светское искусство вне закона на всей территории царства. Нельзя сказать, что это установление исполнялось повсеместно и твердо. Не уехавшие в Индию художники устроились при дворе племянника шаха, Султана Ибрагима Мирзы в Мешхеде, где тот губернаторствовал до 1564 года, и трудились над иллюстрированием «Хафт Ауранг» (Семь престолов) Джами. Даже после того, как шах Тахмасп понизил его в должности и перевел губернатором в небольшой городок Сабзавар, Ибрагим продолжал патронировать искусство. В 1550х годах шах перенес свою столицу подальше от границы с османами, в город Казвин, и отойдя впоследствии от крайностей своей политики в искусстве, создал там китабхане, из стен которой в 1573 году вышла рукопись «Гершаспнаме» Асади, стилем миниатюр похожая на произведения мешхедской мастерской Султана Ибрагима Мирзы. Особая живописная школа процветала в это время в Ширазе. Её художники творили в разных стилях, усваивая любые нововведения; в 1560-70х годах там ощущалось столичное влияние Казвина. В 1576 году Тахмасп I скончался. Это стало причиной периода нестабильности в государстве. Его наследник, шах Исмаил II (1576-77), был вторым сыном Тахмаспа, просидевшим до того почти 20 лет в тюрьме за неповиновение отцу. Пока он по очереди убивал и ослеплял своих пятерых братьев, кызылбаши поддерживали его, но после того как Исмаил перешёл к казням высших офицеров, подсунули ему отравленный опиум. Исмаилу наследовал полуслепой старший сын Тахмаспа Мухаммад Худабенде (ок.1577-88), который проводил жизнь в гареме, был безразличен к делам в государстве, так что почти всем в царстве заправляла его жена, пока не была задушена в результате заговора эмиров. В стране царили межплеменные распри и междоусобицы; оживились внешние враги. Всё кончилось тем, что Мухаммад отрекся от трона в пользу своего сына, принца Аббаса. Несмотря на свой мрачный нрав, Исмаил II продолжил патронаж китабхане. К краткому периоду его правления относится список «Шахнаме» (1576-77гг), незаконченный, и ныне разобранный на отдельные листы. Качество его миниатюр ниже, чем в «Шахнаме» Тахмаспа I. Композиции упрощены, тона ближе к пастельным. В проекте приняли участие некоторые бывшие художники Тахмаспа и Ибрагима Мирзы, в частности Али Асгар, отец будущей знаменитости Ризы-йи-Аббаси. Смерть Исмаила II в 1577 году нанесла удар по производству шахских манускриптов: наследовавший ему Мухаммад Худабенде был полуслеп, и в силу этого совершенно равнодушен к книжной миниатюре. За десятилетие правления этого шаха художники казвинской китабхане разъехались кто куда — часть в Индию и османскую Турцию, другие, как Хабибулла, Мухаммади, Али Асгар, Шейх Мухаммад и Садик Бек в Герат и Мешхед. При отсутствии крупных заказов художники в коммерческих целях всё больше рисовали на отдельных листах. Благодаря этому возникали новые художественные сюжеты, вроде сельских пастухов со стадом, придворных на пикнике, или музыкальных представлений на открытом воздухе, которые изображал Мухаммади. Рисунками активно занимались Шейх Мухаммад и Садик Бек, которому приписывается изобретение некоторых новшеств в искусстве рисования. Этот процесс способствовал созданию в Персии свободного художественного рынка, который в дальнейшем разрастался во всё большей мере. Воцарение Аббаса I (1587—1629) спасло страну от полного развала. Молодой, энергичный шах с удивительной последовательностью и методичностью устранял на своем пути всё, что мешало его полновластию и процветанию государства. Его сорокалетнее правление считается «золотым веком» в иранской истории. Первоначально не всегда успешный во внешних делах, он много усилий приложил для наведения внутреннего порядка и развития экономики, и только после накопления сил в начале XVII века отвоевал все земли, утраченные его отцом в войнах с османами. Своей столицей он сделал Исфахан, украсив его новыми роскошными зданиями. В 1590х годах портреты на отдельных листах, выполненные краской или в виде одноцветного рисунка, были по-прежнему в моде. Набор типажей стал более разнообразным, кроме придворных появились изображения шейхов и дервишей, людей за работой, и даже наложниц. С ростом благосостояния появился новый класс щёголей — модно одетых, праздно выглядящих молодых людей, чьи портреты были чем-то вроде современных «юношей с обложки», и собирались коллекционерами в альбомы-муракка. В это время продолжали работать Мухаммади и Садик Бек, однако более всех своим новаторством выделялся сын Али Асгара, молодой Риза-йи-Аббаси, который изобретал как новые сюжеты, так и новые способы их отображения. Его новинки тут же становились образцом для других художников, которые копировали их на свой манер. Риза принимал участие в иллюстрировании манускриптов, но больше всего прославился своими рисунками на отдельных листах. Его творчество охватывает большой период — с конца 1580х до 1635 года, и за это время он сменил несколько манер изображения. В начале XVII века в Иран приезжало всё больше европейцев, которые привозили с собой европейскую изобразительную продукцию — гравюры, иллюстрированные печатные книги, которые они продавали, или дарили своим персидским знакомым. Проникновение европейской художественной традиции в персидское искусство происходило несколькими путями. Шах Аббас I искал в Европе не только союзников против Османской империи, но и партнеров по торговле. Военный союз с Европой так и не состоялся, но английская и голландская Ост-индская компания основали в Иране текстильные предприятия, а европейцев — купцов, послов, священников, мастеровых можно было встретить уже не только в столице. Шах Аббас переселил в Персию огромное количество грузин, черкесов и армян. Армянам, таланты которых Аббас использовал для развития торговли шелком, он предоставил в Исфахане целый квартал — Новая Джульфа, где те на свои доходы от торговли между 1606 и 1728 гг. построили двадцать церквей, украшенных изразцами, фресками, и живописью по холсту и дереву. Таким образом, в XVII веке в столице Персии можно было видеть много живописи, основанной на европейских прототипах. Ещё одним источником проникновения европейских мотивов в персидское искусство была могольская живопись. Могольская миниатюра и живопись на отдельных листах поступала из Индии, где император Акбар I (1556—1605) осознанно внедрял мультикультурную идеологию, частью которой было свободное распространение европейской веры и искусства. Эта политика нашла выражение в проникновении европейских мотивов и художественных приемов в могольскую живопись.

Сефевидский историк-хронист Кази Ахмед пишет: «Мавлана мирза-Али является сыном мастера султан-Мухаммеда, в живописном искусстве не имел равного и подобного; он преуспел в изображении так, что мало кто мог равняться с ним». Далее он сообщает, что молодой художник начал работать в китабхане шаха Тахмаспа I под присмотром своего отца. Османский историк Мустафа Али (1587г) ставит Мирзу Али первым в списке выдающихся художников, и называет его прославленным мастером. Творческая карьера Мирзы Али пришлась на период правления шаха Тахмаспа I (1514-1576) со всеми вытекающими последствиями. Начав в 1530х годах заниматься миниатюрой в шахской китабхане в Тебризе, в которой были созданы самые выдающиеся произведения сефевидской живописи первой половины XVI века, художник в дальнейшем, вероятно, в 1550х годах стал работать для племянника шаха Тахмаспа I, Султана Ибрагима Мирзы (ок. 1540 - 1577гг), поскольку к тому времени шах Тахмасп потерял интерес к живописи, впав в религиозную ортодоксию. Однако впоследствии, когда шах перенес столицу в Казвин (ок.1558г), и вновь открыл художественную мастерскую, Мирза Али стал одним из ее ведущих мастеров. Точных сведений о последних годах жизни художника история не оставила. Самыми ранними из сохранившихся произведений Мирзы Али являются две миниатюры к «Хамсе» (Пять поэм) Низами, манускрипту, созданному в 1539-43 годах по заказу шаха Тахмаспа I (Лондон, Британская библиотека). Несмотря на молодость, художник участвовал в этом проекте наряду с ведущими мастерами шахской китабхане – Ага Миреком, Мир Сеидом Али, и своим отцом – Султаном Мухаммедом. Художники создали всего 14 миниатюр, некоторые из них были подправлены в XVII веке художником Мухаммадом Заманом. Одна из миниатюр, приписываемых Мирзе Али, «Царица Нушабе, узнавшая Искандера благодаря портрету» посвящена сюжету одной из глав поэмы «Искандер-наме». В ней описывается, как Искандер (т.е. Александр Македонский), прослышав о прекрасной царице Нушабе, решил тайно явиться к ней, прикинувшись послом от самого себя. Однако Нушабе сразу догадалась, кто перед ней, поскольку у нее был портрет Искандера, который царица и предъявила смутившемуся "послу". Исследователи Диксон и Уэлч, отмечают внесение художником элементов психологизма в традиционную персидскую живопись, и это действительно можно увидеть в его миниатюре - достаточно внимательно присмотреться к лицам и позам. На основании этих особенностей Диксон и Уэлч приписывают Мирзе Али еще несколько произведений. Они считают, что в 1530х – 1540х годах художник принял участие в создании «Шахнаме» для шаха Тахмаспа (1525-35гг.), усмотрев его руку в шести миниатюрах из этого прославленного манускрипта, над которым много лет работали все ведущие художники шахской мастерской. Ему принадлежит диптих (двойной фронтиспис) со сценой охоты для поэмы «Золотая цепь» Джами, рукопись которой хранится в РНБ, Санкт-Петербург – возможно, наиболее претенциозное из его произведений, а также лист с изображением «Принцессы, сидящей с цветком» - одно из самых идеализированных и поэтичных изображений на эту тему во всей сефевидской живописи (Музей Саклера, Кембридж). Эти работы, созданные в 1540е годы, считаются вершиной творчества художника. Более поздние произведения – иллюстрации к поэме Джами «Семь престолов» (1556-65гг., Галерея Фрир, Вашингтон), созданные по заказу Султана Ибрагима Мирзы, а также двойная миниатюра «Охотничий привал» (1570-80гг., один лист в Бостоне, МИИ, другой в Нью-Йорке, музей Метрополитен) несмотря на изящество линий и изысканный колорит, отдают некоторым маньеризмом. Однако эти тонкости вряд ли могут помешать восприятию полных здорового народного юмора сцен, вроде той, что изображена в миниатюре «Продажа ишака», на которой, согласно тексту поэмы «Семь престолов», крестьянин так красочно расхвалил своего старого, тощего ишака, что потенциальные покупатели почти поверили его беспардонной лжи.